Раскрыть такую особенность на примерах музыкально-поэтического творчества разнородных бардов как классиков параллельной песенной культуры советского периода, так и их последователей, включая коллег по языку из зарубежья – вот благородная миссия, которой озабочена Ирене Крекер, автор сборника эссе о современных бардах с символическим названием «Не забыть нам песни бардов». Не стану перечислять упоминаемых в книге персонажей, ведь все они обозначены в содержании. А, кроме того, понимаю, что их список может пополняться, покуда книга эта не доберётся до печати.
Впрочем, уточним: главки будущего книжного издания – не совсем эссе в понимании традиционной литературной терминологии. Они как бы и эссе, и одновременно сборник подходящих цитат из стихов или полных текстов песен Булата Окуджавы, Владимира Высоцкого, Юрия Визбора, Ады Якушевой… Перечислять же всех цитируемых бардов, опять же – повторить содержание. Но литературная необычность И. Крекер – слитность жанра эссе с филологическим анализом, – по видимому, и есть писательская особенность бывшей учительницы русского языка и литературы. И ещё эти эссе с элементами литературоведения включают также подборку интересных сведений о бардах биографического характера.
Всё вместе – интересно, увлекательно и познавательно. Да к тому же порой переплетается впечатлением и воспоминанием автора от личной встречи с известным бардом. «О том, что автор этой песни [„Гостиница“ – ЛБ] – Юрий Кукин, я узнала только в 2010-ом году на концерте поэта в помещении московского бардовского клуба „Гнездо глухаря“. Как сейчас помню, сижу в первом ряду и слежу за каждым движением уже немолодого поэта, вслушиваюсь в каждое слово. Меня покоряет его смущённая улыбка. Теплом веет от слов, с которыми он обращается к зрителям. В зале нет свободных мест и нет посторонних. Его здесь знают, любят, слушают, затаив дыхание. Под свой аккомпанемент на гитаре он исполняет свои песни. Всем присутствующим они знакомы, но в исполнении автора звучат по-особенному».
Пример иной, когда автор книги, предлагаемой вниманию будущего читателя, сожалеет о том, что у неё не состоялось по жизни знакомство с бардом другим – Евгением Исааковичем Клячкиным. Но близость по духу его песен позволяет автору быть уверенной в том, «что он [Е. Клячкин – Л.Б.] сделал всё, чтобы его творчество помогало людям понять себя, чтобы тепло и свет распространялись на земле».
Несомненным достоинством исследования Ирене Крекер, полижанрового по форме и информативного по содержанию, является внимание, уделённое не только творчеству ведущих поэтов-бардов – Б. Окуджаве, В. Высоцкому, Н. Матвеевой, или таким «классикам» как Ю. Визбор, А. Городницкий. Но также и бардам иным, самым разным, которые тоже внесли достойный вклад в развитие авторской песни. Здесь автор книги солидарен с высказыванием Александра Городницкого о том, что «авторская песня очень многообразна и многопланова. И она никогда не может быть исчерпана несколькими именами, одним стилем. Она – многообразна и невычислима»7. И потому в книге И. Крекер находится достойное место и для рано ушедшей из жизни Веры Матвеевой, и для ленинградца Михаила Трегера. И как знать, возможно в продолжении этого издания, что надеюсь последует, найдётся место и для Владимира Ланцберга, известного не только песнями, но и таким суждением: «Я потихоньку, про себя употребляю термин „личностная песня“. Это та область самодеятельной авторской песни, которая мне лично светит, где неважно, набитой ли рукой это всё создано, важнее, как человек живёт и насколько жизнь его соответствует тому, что он в своих песнях проповедует». И для многих, многих других.
Приводить примеры, а тем более пересказывать главки книги Ирене Крекер можно долго-долго, что вряд ли стоит. Лучше с погружением читать её впечатления-размышления, параллельно слушая аудиозаписи цитируемых ею песен, благо сегодня это легкодоступно с помощью всесильного Интернета.
Остаётся пожелать читателю достижения резонанса с мыслями и чувствами автора этой замечательной книги, которую я с удовольствием вслед за Ирене рекомендую «и тем, кто знал и знает бардов, и тем, кто был свидетелем описываемых событий». Но более всего – новому поколению людей, для которых песни бардов могут стать путеводной звездой к обретению любви и счастья в сегодняшнем мире бесконечных конфликтов и противоречий.
Леонид Беленький, исполнительный директор «Союза деятелей авторской песни»,исследователь авторской песни,кандидат культурологии.Москва. 17 ноября 2016 г.
Булат Окуджава. Любовь и разлука
Лёнька Королёв. Дорогой мой Лёнька. Он уходит от меня. Уходит надолго. Уходит куда-то далеко в незнакомые края. Первая любовь и внезапная разлука. Его забирают, забирают надолго, на целых три года. Его забирают в армию. На службу. Провожаем его всю ночь. Родня у него весёлая, песни под баян, частушки. Танцы продолжаются до утра. А на рассвете, перед разлукой, я пообещала Лёньке ждать его из армии.
Так начался роман в письмах. Мои, конечно, были поэтичнее. Я до этого никогда не писала писем парням, да ещё полузнакомым, да ещё в армию. Ах, если бы заглянуть в то время, и хоть на минутку увидеть, что писала моя душа в порыве нежности.
Помню только, что однажды я услышала песню о моём избраннике и в одном из писем отправила её текст моему Лёньке Королёву:
«Во дворе, где каждый вечер всё играла радиола,Где пары танцевали, пыля,Все ребята уважали очень Лёньку Королёва,И присвоили ему званье Короля.
Был Король – как король, всемогущ. И если другуСтанет худо, иль вообще не повезёт,Он протянет ему свою царственную руку,Свою верную руку и спасёт.
Но однажды, когда «мессершмиты», как вороны,Разорвали на рассвете тишину,Наш Король, как король – он кепчонку, как корону —Набекрень, и пошёл на войну.
Вновь играет радиола, снова солнце в зените,Но некому оплакать его жизнь.Потому что тот король был один, уж извините,Королевой не успел обзавестись».
Я не знала тогда, что автор этих строк – талантливый бард Булат Окуджава. Его имя мне стало известно значительно позже, из разговоров с подругами. От них впервые услышала и другие песни Булата Окуджавы: «Часовые любви», «Молитва», «Ваше благородие, госпожа разлука», «Дежурный по апрелю», «Ваше величество Женщина».
А тогда, в 1968-ом, я гордилась тем, что есть песня о Лёньке Королёве и мечтала стать его королевой. Я рисовала его в своём воображении статным, мужественным, сильным, одним словом, героем, человеком крепкой породы, похожим на Лёньку из песни. Я писала ему часто, по крайней мере, раз в неделю. Он отвечал на мои письма коротко, не давая особой надежды, не впуская в мир души. Как он позже рассказывал, все в армии завидовали ему, что такая девчонка его ждёт. А мне было уже достаточно и того, что получала ответные письма, сразу узнавая их по треугольной печати на конверте.
Слава богу, что время было невоенное, конец шестидесятых годов прошлого столетия. Мой Лёнька Королёв вернулся со службы живым и здоровым, возмужавшим и повзрослевшим.
* * *
Прошли годы. Много воды утекло с тех пор. Всё было в жизни – любовь и утраты, счастливые встречи и разлуки, обретения и потери.
Но однажды, в середине 80-ых годов, мы с мужем совершили туристическую поездку в город Тбилиси. В то время я ещё не знала, что в жизни барда Булата Окуджавы многое связано с этим городом. Мне было также неизвестно, что он родился в Москве. Отец был грузином, мать – армянкой. Оба – партийные работники. В 1940-ом году, через несколько лет после их ареста как врагов народа, он приехал в Тбилиси к родственникам. Именно отсюда, семнадцатилетним, ушёл на войну. После ранения, вернулся в ставший ему родным город. Он встретил здесь и День Победы. Позже окончил филологический факультет Тбилисского университета. Здесь, в Тбилиси, рождались и его первые мелодии, а на основе их – первые стихи и песни.
Сам он вспоминал об этом времени так: «Первая песня «Нам в холодных теплушках не спалось» появилась в 1943 году. Первая, ставшая известной песня «Неистов и упрям», была написана в 1946-ом. Я учился тогда на втором курсе, уже что-то писал, и у меня появилось стихотворение. Тут же придумалась и мелодия. Аккомпанировал я себе на фортепьяно одним пальцем. Получилась песня, которую студенты пели с удовольствием.
Гитара появилась через десять лет. Меня тогда научили трём аккордам (нотную грамоту я так и не освоил), и зародились мелодии. К какому-то стихотворению я придумал музыку, потом ещё к одному, потом ещё и ещё. С помощью магнитофонных записей песни распространились по стране, и меня стали приглашать выступить со сцены».
